Курение чилама – трубки, наполненной смесью табака и чараса (гашиша) – общий ритуал, совершаемый саду (странствующий индуистский монах - аскет), по преимуществу вокруг дхуни - ритуального очага с постоянногорящим огнем. Несомненно, этот ритуал служит вполне земной цели – общению братьев-Саду и преданных; впрочем, курение чараса от этого ничуть не меньше считается священнодействием. Интоксикация как “законный”(во всяком случае, среди Баба) метод самореализации соотносится с питьем сомы, нектара богов, который рекомендуется Ведами в качестве верного средства для достижения божественной мудрости.
читать дальшеМифологически чарас тесным образом связан с Шивой: Шива курит его, он постоянно опьянен им, он – Господь Чараса. Прежде чем сделать первую затяжку, курильщик призывает его, выкрикивая одну из множества чилом-мантр: “Бом Шанкар!”, “Бом Боланатх!”, “Бом Шива!”. Баба выдыхают дым в качестве подношения ему; они хотят участвовать в его экстазе, в его видении высшей Реальности. В качестве жеста высшей преданности Саду может пометить свой лоб пеплом от чилам или даже съесть его как прасад - причащающая пища Шивы. Чарас используют как Шайвы (преданные Шивы), так и Вайшнавы (преданные Вишну); однако многие Баба совсем не курят и даже осуждают эту привычку, считая, что она может привести к нежелательным результатам. Шива – покровитель чараса, и не случайно почти все дхуни-валас (хранители священного огня) – курильщики.
Ритуалы саду, особенно из секты пашупатов инагда имеют экстремальный характер. Пример тому - нижеследующий текст:
“Бхайравачарья сидел на тигровой шкуре, расстеленной на земле, покрытой размазанным зеленым коровьим навозом, посередине круга, очерченного пеплом. Сияющий блеск его тела был цветом подобен пасте мышьяка или свежему человеческому мясу. Его длинные волосы свалялись в пряди так, как то обычно бывает у аскетов, и были украшены бусами и раковинами. Лоб его был разрисован символами, нанесенными пеплом. Он носил серьги с драгоценными камнями. Рядом с ним неизменно стоял бамбуковый шест с железным наконечником. Он соблюдал обет безбрачия с юношеских лет.
Однажды он провел потрясающий ритуал в пустом доме, находившемся неподалеку от крематория. Это произошло в день новолуния. Бхайравачарья сидел в центре круга, нарисованного пеплом, белым, как лепестки лотоса. При этом он сидел на груди у мертвеца, покрытого красной сандаловой пастой, облаченного в красные одежды и украшенного гирляндами красных цветов. Сам он был в черном тюрбане и черной набедренной повязке, весь увешанный черными амулетами. Бхайравачарья проводил ритуал поклонения огню, разложив маленький костер во рту у трупа. Он бросал в пламя черные семена кунжута так, как будто разжигал этим свою страсть к достижению окончательного прозрения, сжигая при этом частицы осквернения, приведшего кремируемого человека к смерти.”